О взаимозависимости ФБ и ЖЖ.

ФБ совсем отчаялся найти что-то интересное в моей ленте и предлагает лучше почитать что-нибудь "из старенького" - годовалое или двухлетней давности...

Но ошибся. Я нашел там же кучу хороших стихов. Спасибо, ФБ и EL_D.

***
Преуспеяние в мире этом служит залогом
Спасения в мире грядущем, навеки данном.
И пуританин, торгуя рабами, ухлестывает за Богом,
Словно рыцарь за своею прекрасной дамой.

«Воззри на мой труд муравьиный, на мое скопидомство,
Как ношусь по бурным морям, от цынги и качки изнемогая,
Простри руку – ведь дом и доход, стада и потомство,
Всего лишь знак, что я мил тебе, моя дорогая.»

Бог взирает с недвижной тверди на тех и этих,
На издыхающих в трюме, на промысел, тягостный и опасный,
И думает «Лучше б ты просто купил лотерейный билетик,
И людям полегче жить, и тебе все ясно.»

Слово глядит на Текст, тянется пряжа,
Узор прихотливо вышит, до последнего смысла выжат,
Пуританин читает Книгу, где смерть и рабство – деталь пейзажа,
Поднимает глаза и почему-то слышит.

А уж что там потом творилось под черепною кровлей,
Какие басы рыдали, какие хрипели скрипки –
Через десять лет он добился закона об отмене работорговли.
И возможно – Ее улыбки.

***
Среди небесных садов, под защитой хрустальных сфер
много похожих историй отложено про запас.
Например, Имладрис чрезвычайно напоминает Панджшер,
и, как Панджшер, берется только на пятый раз,
не состоявшийся здесь - карты и кольца не так легли,
реки войны утекли на юг, не разрушив гнезда,
но, зная расклад, легко прочесть в дожде, весне, дорожной пыли,
что отступать придется, тем не менее, навсегда,
и полевой командир, ровно держась в седле,
последний раз наполняя собой деревья, реку, траву,
пожалеет, что - волей Творца - лечь и остаться в этой земле
невозможно ни бессмертному, ни смертному существу.

***
Генерал! К сожалению, жизнь -- одна. Чтоб не искать доказательств вящих, нам придется испить до дна чашу свою в этих скромных чащах: жизнь, вероятно, не так длинна, чтоб откладывать худшее в долгий ящик. И.Бродский

Ералаш, говоришь, перерос, говоришь, в бардак? Оглянись, дурак, над крепостью желтый зрак. Оцени, офицер, составитель нелепых фраз, Из каких высших сфер к нам пожаловал этот глаз. Он ползет с натугой, смотрит вокруг с трудом, Он последний раз, проснувшись, видал Содом, Вот как встанет заря, заливая наш мирный ад, Все твои писаря такого не сочинят. Как поднимется вал, образуя сплошной финал... Террорист, втунеядец, зачем ты Ему писал? Про крылатых львов, про тоску, про карты в песке, Про цензурный улов, не вмещающийся в строку, Про страну, подобную мелкой сухой реке, Про кукушку, которой некому крикнуть «ку», Про войну, про мир, про тепло, про наши дела, Про людей, не ведающих ни добра, ни зла... Ты дыши теперь, пиши, держи окоем, Ведь пока Он читает тебя – мы еще живем.